Библиотека Живое слово
Классика

«Без риска быть...»
проект Николая Доли



Вы здесь: Живое слово >> Классика >> Урсула Ле Гуин. Гробницы Атуана >> 3. Узники


Урсула Ле Гуин

Предыдущее

3. Узники

В коридоре Малого Дома неожиданно послышались ровные уверенные шаги Кессил. Высокая, тучная фигура жрицы заполнила дверной проем, уменьшилась, когда она преклонила одно колено, и снова выросла, когда она выпрямилась в полный рост.

—Повелительница!

—Что такое, Кессил?

—До этого дня мне было поручено заниматься делами, касающимися Безымянных. Пришло время, когда тебе самой нужно вникать в них и учиться вещам, которых ты еще не успела вспомнить в этой жизни.

Девочка сидела в это время в своей комнате без окон. Предполагалось, что она предается размышлениям, но фактически она ничего не делала и почти ни о чем не думала. Потребовалось некоторое время, чтобы застывшее упрямо-высокомерное выражение ее лица изменилось. Но оно все-таки изменилось, хотя Арха и постаралась скрыть это. Она спросила вкрадчиво:

—Лабиринт?

—Мы не пойдем пока в Лабиринт, но пересечь Подземелье-Под-Храмом нам придется.

В голосе Кессил чувствовался страх, хотя не исключено, что она притворилась, чтобы напугать Арху. Девочка не спеша встала и с кажущимся безразличием сказала:

—Ну что же, пойдем.

Сердце ее пело от радости и возбуждения, и, следуя за массивной фигурой Кессил, она думала: «Наконец-то! Наконец я увижу свои владения.»

Ей было пятнадцать лет. Прошло уже больше года с тех пор, как она стала взрослой и одновременно — Первой Жрицей Гробниц Атуана, высочайшей из Верховных Жриц всех Четырех Стран Каргада, жрицей, которой сам Божественный Король — не указ. Все преклоняли теперь перед ней колени, даже хмурые Тар и Кессил, все разговаривали с ней с подчеркнутым уважением. Но ничего, ничего не изменилось. Как только завершились церемонии ее посвящения, одинаковые дни потекли, как и раньше. Шерсть, которую надо прясть, холст, который надо ткать, зерно, которое нужно молоть, ритуалы, которые нужно соблюдать; Девять Молитв должны быть произнесены каждый вечер, двери — освящены, Монументы танцы новолуния — исполнены перед Пустым Троном. Словом, целый год прошел также, как и год перед этим. Неужели все годы ее жизни пройдут так же?

Скука разрослась до таких размеров, что вызывала ужас — она буквально схватила Арху за горло. Недавно ей пришлось даже заговорить об этом — иначе она сошла бы с ума. Собеседником был Манан — гордость запрещала Архе изливать душу перед другими девочками, а осторожность предупреждала против разговоров со жрицами, но Манан был никто, старый верный баран, и не имело никакого значения, что она скажет ему. К удивлению Архи, у него нашлись ответы на ее вопросы.

—Знаешь, малышка, давным-давно, когда четыре страны еще не объединились в Империю, и нами стал править Божественный Король, на наших островах было множество царьков, принцев, вождей. Все они постоянно ссорились друг с другом и вот настал день, когда все они собрались здесь, чтобы уладить разногласия. Да, они явились с нашего Атуана, с Карего-Ат и Атнини, и даже с далекого Гур-Ат-Гура, все вожди и принцы со своими слугами и армиями. Они просили твоего совета. Тогда ты вышла к Пустому Трону и передала им совет Безымянных. Давно это было... Потом, через некоторое время, Царствующие Жрецы стали править Карего-Ат, затем — Атуаном и вот уже четыре или пять поколений Божественный Король правит всеми Четырьмя Странами, объединенными в Империю. Он низложил нечестных вождей и стал одновременно решать все проблемы. Будучи богом, Божественный Король может позволить себе не слишком часто советоваться с Безымянными.

Арха попробовала обдумать услышанное. Здесь, в пустыне, под никогда не меняющимися Монументами, понятие времени размывалось и теряло свой смысл. Жизнь здесь не изменилась с начала мира. Арха не привыкла думать о каких-либо изменениях, особенно об изменениях обычаев и ритуалов.

—Могущество Божественного Короля не идет ни в какое сравнение с могуществом Тех, кому служу я,— сказала Арха, нахмурившись.

—Конечно, малышка, конечно... Но не подобает говорить такого ни богу, ни его жрице...

Заметив, что карий глаз евнуха подмигивает ей, Арха сразу вспомнила о Кессил, Верховной Жрице Божественного Короля, вселившей в нее ужас с первого дня пребывания в Месте, и поняла, что именно хотел он сказать ей.

—Но Божественный Король и его подданные пренебрегают Гробницами, не почитают их, как должно! Никто не приходит сюда.

—Он присылает сюда узников для жертвоприношений. Этим он не пренебрегает, как и дарами для Безымянных.

—Тоже мне, дары! Его храм красят заново каждый год, на алтаре полно золота, в лампах горит газовое масло! А посмотри на Тронный Зал — крыша в дырах, купол в трещинах, везде мыши, совы... Но все равно — он переживет и Короля, и все его храмы, и всех королей, которые придут за ним. Он стоял и будет стоять здесь, когда все остальное исчезнет! Это центр всего сущего!

—Да, это так.

—Есть и в моем храме богатства. Тар рассказывает мне иногда про них. Их хватит, чтобы заполнить десять королевских храмов. Золото и трофеи, преподнесенные сто, кто знает, сколько поколений назад! Они лежат под землей, в погребах и подвалах. Мне их не показывают, все чего-то ждут. Но я знаю, есть комнаты под землей, под Залом, под холмом, под всем Местом! Невообразимая путаница туннелей. Лабиринт. Это огромный черный город под холмом, полный золота, мечей древних героев, старых корон, костей и тишины.

Арха говорила словно в трансе. На обвисшем лице внимавшего ей Манана, никогда не выражалось еще столько печали, как тогда.

—Ты владетельница всего этого — тьмы и тишины...

—Да! Но мне ничего не показывают, только то, что наверху, за Троном. Мне не показали даже входы в подземелье, только бормочут про них время от времени что-то непонятное. Меня не пускают в собственные владения! Почему меня заставляют ждать?

—Ты еще слишком молода. И может быть, они боятся, малышка. В конце концов, это не их владения. Твои. Всем остальным входить туда опасно. Нет такого смертного, что не боялся бы Безымянных.

Арха промолчала, но глаза ее сверкнули. Слова Манана снова показали ей окружающее в совершенно новом свете. Такими ужасными, спокойными, сильными всегда казались Архе Тар и Кессил, что ей и в голову не приходило, будто они могут чего-то бояться. Но Манан был прав. Они были в ужасе от этих мест, от тех сил, частью которых была Арха, которым она принадлежала. Они боялись темноты, боялись быть съеденными в ней.

И вот теперь, когда Арха спустилась с Кессил по ступенькам Малого Дома и поднялась по крутой, продуваемой ветрами, тропинке к Тронному Залу, она вспоминала свой разговор с Мананом и душа ее ликовала. Неважно, куда ее заведут, что ей покажут — она не испугается. Она узнает свой путь.

Шедшая немного позади нее Кессил заговорила:

—Одной из обязанностей моей госпожи, как она уже безусловно знает, является принесение в жертву узников, высокорожденных преступников, святотатством или изменой согрешивших против господина нашего, Божественного Короля.

—Или против Безымянных,— добавила Арха.

—Конечно, но ребенку, хотя и Съеденному, не подобает заниматься такими делами. Теперь моя госпожа выросла. В Зале Цепей сейчас как раз есть узники, присланные месяц назад милостью господина нашего, Божественного Короля, из города Авабат.

—Я ничего не знала про них. Почему?

—Древними обычаями и ритуалами Гробниц предписано, чтобы узников привозили ночью, тайком. Этому-то тайному пути мы и последуем, если пойдем по тропинке вдоль стены.

Арха свернула по указанной ей тропке, которая вилась вдоль огромной стены, окружавшей Гробницы. Камни, из которых была сложена стена, были огромными — наименьший из них мог легко перевесить человека, а самый большой был не меньше повозки. Хотя и неотесанные, они были тщательно совмещены и подогнаны друг к другу. В некоторых местах, правда, валуны лежали беспорядочными кучами. Только время могло произвести такие разрушения — столетия огненных пустынных дней и ледяных ночей, неуловимые глазом движения самих холмов.

—А на нее очень легко взобраться,— сказала Арха по дороге.

—У нас не хватает людей, чтобы перестроить ее.

—Но у нас достаточно людей, чтобы охранять ее!

—Только рабы. Им нельзя доверять.

—Можно, если как следует их запугать. Пусть наказание для них будет такое же, как и для человека, которому они позволят ступить на священную землю внутри стены.

—Что же это за наказание?— Кессил задала вопрос лишь для того, чтобы услышать ответ, который она сама подсказала Архе много лет назад.

—Отсечение головы перед Троном.

—Другими словами, Госпожа желает, чтобы вокруг стены была выставлена стража?

—Таково мое желание!— ответила девочка и с удовлетворением сжала маленькие кулачки под широкими рукавами своего хитона. Ей прекрасно было известно, что Кессил не хотела выделять рабов, и так немногочисленных, для совершенно бесполезной работы — охраны стены. В самом деле: кому придет в голову нарушить покой священных Гробниц? Никто не подойдет сюда и на милю — ни по ошибке, ни по умыслу. Но охрана Гробниц была их почетным долгом и Кессил не решилась спорить с Архой. Она была вынуждена подчиниться.

—Здесь!— произнес холодный голос Верховной Жрицы.

Арха остановилась. Она часто проходила здесь раньше и знала Стену Гробниц так же хорошо, как и остальные части Места — каждый камень, каждая растущая на ней травинка были ее добрыми знакомыми. Величественная стена возвышалась слева от нее на три человеческих роста, справа пролегла неглубокая каменистая долина, которая через несколько сот ярдов поднималась к подножиям холмов западной гряды. Арха осмотрелась и не увидела ничего, чего не заметила бы раньше.

—Под красными камнями, госпожа...

В нескольких ярдах ниже по склону выход красноватой лавы образовал нечто вроде миниатюрного утеса на холме. Арха спустилась к нему и заметила, что камни отдаленно напоминают дверь, четырех футов высотой.

—Что нужно сделать?— Арха давно усвоила, что в святых местах не следует пытаться открывать дверь, если не знаешь, как это делается.

—Госпожа владеет всеми ключами к погруженным во тьму местам.

С ритуала совершеннолетия Арха носила на поясе железное кольцо, к которому были прицеплены маленький кинжал и тринадцать ключей. Некоторые из них были большие и тяжелые, а иные — маленькие, как рыболовные крючки. Она подняла кольцо и развернула веером все ключи.— Вот этот,— указала Кессил на один из них, и потом на крошечное углубление между двумя камнями.

Ключ, длинный железный прут с двумя резными бородками, легко вошел в скважину, и Арха, не прилагая почти никаких усилий, повернула его справа налево.

—А теперь?

—Вместе...

Арха и Кессил нажали на шершавую стену слева от замочной скважины. Тяжело, но бесшумно и нигде не застревая, каменный блок пошел внутрь, пока перед женщинами не открылась узкая щель, явив за собой непроглядную тьму.

Арха нагнулась и вошла.

Кессил, женщине тучной и тепло одетой, пришлось с трудом протискиваться внутрь сквозь узкое отверстие. Очутившись в подземелье, она тут же закрыла за собой дверь.

Абсолютная тьма. Ни малейшего проблеска света. Казалось, тьма имеет вес и давит, давит на открытые глаза.

Она согнулась почти вдвое, потому что высота прохода, в котором они стояли, не превышала четырех футов, и был он такой узкий, что, вытянув руки, Арха могла коснуться одновременно обеих стен.

—Ты захватила свечу?

—Нет,— ответила стоящая за ее спиной Кессил. Она тоже говорила пониженным тоном, но в голосе ее чувствовался какой-то странный оттенок, словно она улыбалась. А Кессил никогда не улыбалась. Сердце Архи сжалось, кровь забилась в висках, но она упрямо повторила про себя: — Это мои владения! Мне нечего бояться!

Вслух она ничего не сказала и пошла вперед — другого пути не было. Туннель шел вниз, под холм.

Кессил двинулась за ней, тяжело дыша и шелестя одеждами по каменному полу.

Коридор сразу же стал выше и шире — Арха выпрямилась, и разведя руки, не нащупала стен. В затхлом сыром воздухе чувствовалось движение, указывающее на то, что перед ними — большое открытое пространство. Арха осторожно сделала несколько шагов вперед, в полную темноту. Потревоженный камешек ударился о другой, и слабый этот звук пробудил тысячекратное эхо, тоже едва слышимое. Пещера должны была быть невероятных размеров, но не пустая — что-то в темноте, поверхность или предмет, разбило эхо на множество мельчайших частичек.

—Наверное. мы уже под Монументами — прошептала девушка. Шепот ее убежал в черную пустоту и разделился на отдельные нити, которые тут же сплелись в тончайшую прилипшую к ушам паутину.

—Да, это — Подземелье Под Гробницами. Пойдем, я не могу оставаться здесь. Держись левой стены и пропусти три коридора.

Кессил говорила свистящим шепотом (и тихое эхо шипело ей в ответ). Да, ей и в самом деле было страшно, ей не хотелось задерживаться здесь, среди Безымянных, их могил во тьме. Это место было для нее чужим.

—Нужно прийти сюда с факелом,— сказала Арха, шагая вдоль стены пещеры, легко касаясь ее пальцами и удивляясь странным формам камня. На нем были впадины, выступы, тонкая резьба и острые изломы. Некоторые места были шершавы, как кружево, другие — гладки, как полированная медь. Безусловно, это работа резчиков... а может, и вся пещера — произведение древних мастеров?

—Свет здесь вне закона,— шепот Кессил напоминал остротой хорошо отточенный нож, и Арха сразу поняла, что так и должно быть. Это был родной дом тьмы, центр вечной ночи.

Трижды пальцы девушки нащупывали отверстия в невидимой скальной стене. На четвертый раз она остановилась, ощупала очертания прохода и вошла в него. Кессил последовала за ней.

В этом, ведущем под небольшим углом вверх туннеле, они прошли одно ответвление налево и на перекрестке коридоров повернули направо — все это на ощупь среди полной тьмы и безмолвия подземелья. В туннеле, подобном этому, необходимо чувствовать сразу две стены, чтобы не пропустить подлежащие счету проходы и разветвления. Осязание — единственный проводник, идущий буквально держит жизнь в своих собственных руках.

—Это Лабиринт?

—Нет. Это малый лабиринт, под Троном.

—Где же вход в сам Лабиринт?

Архе нравилась эта игра в темноте, она жаждала новых трудных загадок.

—Второй коридор в подземелье под Гробницами, мы проходили его. Нащупай теперь деревянную дверь справа, если мы ее уже не проскочили...

Кессил стала шарить рукой по камню, и Арха услышала скрип ее ногтей. Она легко прикоснулась кончиками пальцев к шершавой скале и через мгновение почувствовала под ними ровное и бархатное дерево. Арха толкнула дверь, та с еле слышным скрипом отворилась и выплеснула в лицо девушки ослепительный, как ей показалось, сноп света.

Они вошли в большую комнату с низким потолком и стенами из тесаного камня. Освещалась она одним чадящим факелом, свисавшим с потолка на цепи и отравлявшим воздух ужасным смрадом. Глаза Архи начали слезиться.

—Так где же узники?

—Здесь.

Присмотревшись, Арха поняла, что три кучи чего-то у дальней стены — люди.

—Дверь не заперта. Неужели они не охраняются?

—В этом нет никакой нужды.

Арха сделала несколько шагов вглубь комнаты, стараясь проникнуть взором сквозь дымную завесу. Узники были прикованы обеими ногами и одним запястьем к массивным железным кольцам, вделанным в стену. Если бы им захотелось лечь на пол, одна рука осталась бы поднятой — ее удерживала бы свисающая цепь. Волосы и бороды узников превратились в спутанные грязные клочья, и объединив усилия с тьмой, полностью скрывали их лица. Один из них полулежал, другие двое сидели. Одежды на них не было никакой, и исходивший от немытых тел запах перебивал вонь факела.

Один из них, казалось, наблюдал за Архой — ей почудился блеск в его глазах. Остальные даже не пошевелились. Арха отвернулась.

—Они больше не люди.

—Они никогда не были людьми. Демоны, звери, заговорщики против священной особы Божественного Короля!

Глаза Кессил сверкнули красноватым отблеском.

С удивлением и любопытством Арха снова обратила взор на узников.

—Как может человек бороться с богом? Вот ты... как ты осмелился пойти против живого бога?

Один из узников посмотрел на нее сквозь занавес спутанных черных волос, но ничего не сказал.

—Им отрезали языки еще до выезда из Авабата,— ответила вместо него Кессил.— Не разговаривай с ними, госпожа, не оскверняй себя. Они — твои, но не для разговоров, не для раздумий. Они здесь только затем, чтобы ты могла их отдать Безымянным.

—Каким образом должно совершиться жертвоприношение?

Арха смотрела уже не на узников, а в глаза Кессил, черпая силу из ее тучного тела, спокойного голоса. Голова у нее кружилась, от вони факела и испражнений она чуть не падала в обморок, но мысли и голос ее были ясны и спокойны. Разве не бывала она уже здесь множество раз?

—Первая Жрица сама лучше знает, какая смерть придется по душе ее Хозяевам и выбирает сама. Существует много способов...

—Пусть Гобар, капитан стражников, отрубит им головы и выльет кровь на ступени перед Троном!

—Совсем как при жертве козы?

Казалось, Кессил издевается над недостатком воображения своей ученицы. Арха потупила взор. Кессил продолжала:

—С другой стороны, Гобар — мужчина. Госпожа помнит, что мужчины не имеют доступа в Темные Места Гробниц. Если он войдет туда, то обратно не выйдет.

—Кто привел их сюда? Кто их кормит?

—Стражники из моего храма, Дуби и Уато. Они евнухи и могут ходить сюда для служения Безымянным, как и я. Солдаты Божественного Короля оставили их связанными у стены, и мы привели их в Подземелье сквозь Дверь Узников, что в красной скале. Так делается всегда. Еду и питье спускают им через люк в одной комнате за Троном.

Арха посмотрела вверх и рядом с цепью, на которой висел факел, увидела вделанный в каменный потолок деревянный прямоугольник. Он был слишком узок для человека, но спущенная из него веревка спускалась бы как раз в руки среднему из троих прикованных. Девушка быстро опустила глаза.

—Тогда не давайте им больше еды. Пусть и факел погаснет!

Кессил почтительно поклонилась.

—Что делать с трупами, когда узники умрут?

—Дуби и Уато похоронят их в той пещере... Подземелье-Под-Гробницами,— ответила девушка, и с каждым словом голос ее становился все торопливее и пронзительнее.— Они должны сделать это в темноте. Безымянные съедят трупы.

—Будет исполнено, Госпожа!

—Кессил, я правильно поступила?

—Правильно, Госпожа!

—Тогда пойдем,— из последних сил крикнула Арха. Она повернулась и быстро пошла к деревянной двери, прочь из Комнаты цепей, в благословенную тьму подземелья. Чернота за дверью показалась ей сладкой и мирной, как беззвездная ночь, тихой, без света, без жизни. Она окунулась в прозрачную тьму и заскользила по ней, как пловец по спокойной воде. Кессил отстала и только вдалеке были слышны ее топот и сопение. Без малейшей запинки Арха повторила пройденный путь, со всеми его пропусками и поворотами, пересекла заполненное эхом Подземелье-Под-Гробницами, пригнулась, и почти пробежала по последнему туннелю до закрытой каменной двери. Остановившись перед ней, Арха нащупала длинный железный ключ на кольце, но не смогла найти замочную скважину. Ни единого лучика света не пробивалось сквозь непроницаемую стену перед ней. Пальцы ее лихорадочно искали замок, засов, ручку, и не находили. Куда вставлять ключ? Как выбраться отсюда?

—Госпожа!

Усиленный эхом голос Кессил загремел за спиной девушки.— Госпожа, эта дверь не открывается изнутри! Здесь нет выхода.

Не в силах выговорить ни слова, Арха привалилась к стене.

—Арха!

—Я здесь.

—Сюда!

Карабкаясь по проходу на четвереньках, словно собака, Арха добралась до юбок Кессил.

—Направо, быстрее! Мне нельзя задерживаться под землей! Следуй за мной.

Арха вскочила, уцепилась за рукав Кессил и жрицы быстро направились направо, вдоль странно украшенной стены Пещеры. Вот они вошли в черный проем в черноте, потом побежали вверх, по коридору и лестницам. Арха не отпускала одежды Кессил, глаза ее были плотно закрыты.

Появился свет, сквозь сомкнутые веки он казался Архе красным. Она подумала, что они снова вошли в освещенную факелом душную комнату, и не открыла глаз. Но воздух был свежим и сухим, знакомым воздухом, а под ногами была крутая лестница. Она набралась смелости и открыла глаза. Над ней был открытый люк. Арха выбралась в него вслед за Кессил и очутилась в знакомой комнате, маленькой каморке, заставленной деревянными и железными ящиками, одной из множества комнат за Тронным Залом. Из открытой двери лился тусклый дневной свет.

—Та дверь, Дверь Узников, ведет только в туннели. Пути на поверхность там нет. Это единственный путь наружу, а если и есть еще какой-то выход, то ни я, ни Тар про него не знаем. Попробуй найти его сама! Но я не думаю, что он существует...

Кессил все еще говорила тише, чем обычно, но в голосе ее звучало торжество. Обвисшее лицо под черным капюшоном было бледно и блестело от пота.

—Но я ни помню ни одного поворота на обратном пути!

—Я их перечислю. Один раз. Запомни их, потому что больше я не пойду с тобой в подземелье. Это не мое место. Оно твое.

Девушка кивнула. Посмотрев на старуху, она подумала: какое странное у нее сейчас лицо — перекосившееся от страха и одновременно довольное, словно Кессил от души радовалась ее слабости.

—Да, в следующий раз я пойду одна,— сказала Арха, но тут ноги ее подкосились, она лишилась чувств и маленькой бесформенной кучкой упала к ногам Верховной Жрицы.

—Ты научишься,— сказала Кессил, тяжело дыша, и повторила уже громче:

—Ты научишься!
Следующее


Библиотека "Живое слово" Астрология  Агентство ОБС Живопись Имена

Гостевая
Форум
Почта

© Николай Доля.
«Без риска быть...»

Материалы, содержащиеся на страницах данного сайта, не могут распространяться 
и использоваться любым образом без письменного согласия их автора.